Форум » Стойло Мирамис » Возвращение "Глупостей" (продолжение) » Ответить
Возвращение "Глупостей" (продолжение)
Мирамис: Памяти Зиновия Ефимовича Гердта с любовью и болью посвящает автор ОТКУДА БЕРУТСЯ ПЕСНИ? Их много. Их приносит тощий мосластый коняга с лицом одновременно печальным и нахальным. Не Пегас. Скорее - Пегий. Просто Пегий. Но крылья у него все-таки есть, и он умудряется слетать в Одессу 20-х годов, порыдать в парижском «Максиме» 30-х, принести на хвосте душещипательную историю из раньшего времени, когда дуэлянты стрелялись из-за прекрасных дам, подслушать о чем говорят братки и нью-рашены, рассказать про амурные приключения модисток и гувернанток, а еще он обожает шляться по заведениям с сомнительной репутацией, как-то: кабаки, таверны, трактиры и дома терпимости и приносит оттуда уж вовсе наприличные куплеты. Он - мой лучший друг. Он диктует мне самые невероятные истории, а я прилежно записываю. Я никогда не знаю, чем окончатся похождения акцизного чиновника или фартового вора Звонаря с Хитровки, я понятия не имею, куда занесет черт медвежатника и игрока Семку Кречета и как завершится роман графини Ланской с Николаем I. Пегий добрый. Он печется о хэппи-энде, но у него не всегда получается, и тогда он ржет грустно и безнадежно. Пегий любит валять дурака. Герои классической литературы в его интерпретации переплюнули все «золотые сочинения». Поэтому история под названием «Подайте Онегина ради» была исполнена на радио «Шансон» в передаче «В нашу гавань заходили корабли» накануне вступительных экзаменов. Туда же он приволок побасенку о хористочке и соблазнителе-адъютанте. А его путешествие на старую Молдаванку и еще несколько забавных штучек пропели и протанцевали в капустнике в Доме ученых. Может быть, он действительно кому-нибудь нужен, кроме меня? Эх, Пегасыч, был бы у меня какой никакой голос и слух, мы бы с тобой тяпнули водички водопроводной, овсянкой закусили, и проржали, прохрипели, просмеялись и пропели бы весь твой репертуар. А так - чем я тебе помогу? Давай, брат, отправим твои хохмы добрым людям, а ну как сгодится к какому-нибудь случаю? Потому как у нас есть и Романсы дурацкие, И напевы кабацкие, А также пародии На родные мелодии, Куплеты фривольные, Анекдоты прикольные Про Эраста Фандорина И про Гришу Печорина, Про артисток, хористочек, Гимназисток, курсисточек, Шантрапу молдаванскую И графиню испанскую, Про раньшее времечко, Беню Крика и Сенечку, Про кадетов с корнетами, Кивера с эполетами, Про жизнь новорусскую И кокотку французскую, Про жиганскую волюшку И про женскую долюшку...
Мирамис: Про берна из таверны, влюбленного капитана и легкомысленную мамзель (исполняется под гитару, в ритме капуснических вольных подвывов) В городе портовом есть таверна, Где гуляют наши моряки, Танцевала там хозяйка берна, Знойная красавица КикИ, И в нее влюбился, как мальчишка, Капитан фрегата «Посейдон», Под ноги хорошенькой малышке Алых роз кидал он миллион. Стройная и гибкая, как серна, Так ему сказала: «Капитан! Привезите «девушку» для берна Из далеких незнакомых стран». Не нужны афганки, далматинки, Филы и бурбульки не нужны, Берночку, девчоночку с картинки, Раздобыть вы будете должны. Капитан отправился в Солерно, Новый Свет, Марокко и Судан, Псов полным-полно, да нету берна, И заплакал горько капитан. Встретил он в Париже Жюля Верна, Друга своих юношеских лет, «Поезжай в Швейцарию за берном», - Дал ему фантаст такой совет. И в лугах альпийских изумрудных, Где пасутся тучные стада, Ты увидишь много бернок чудных, И тебе плясунья скажет «Да!» Вновь играет музыка в таверне, И плясунья сводит всех с ума. Дверь открылась: на пороге берны: Дочки и лохматая мамА. «Где мой капитан?» - КикИ вскричала, Но молчит угрюмо океан, И бежит плясунья до причала, Но ее не слышит капитан. Счастлив пес. В истерике девица, Капитан покинул старый порт, На КикИ раздумал он жениться, Без нее взошел к себе на борт. Вот наказ капризницам-невестам: Фокусы оставьте «на потом», После свадьбы мужу скажешь: «Место!», Но не препирайся с женихом!
Мирамис: ПАМЯТИ ТАИРОВА Жил в очарованном замке Коппелиус, Звезд повелитель и сказочник славный, Единорог его белый Корнелиус, Плут Арлекин и Петрушка забавный. Свита волшебная и царедворцы Пили нектар и вкушали амброзию, В парке гуляли толпой стихотворцы И беллетристы нас тешили прозою. Бал! Маскарад! Домино с капуцинами, Шутки и смех в павильоне Армиды, Где одалиски шалят с сарацинами, Пляшут атланты и кариатиды. …Нет больше Зигфрида. Нету Одетты. Нет Берендея и Леля с Купавой, Брошено в грязь покрывало Пьеретты, Нимфы умолкли. Поникли дубравы. Школа злословия! Ты победила! Изморозь. Слякоть. Пронзительный холод. Серо. Промозгло. Бездарно. Уныло. Рухнул разрушенный сказочный город. Чернь улюлюкает на пепелище, На площадях вопиет: «Vade retro!» Топает. Бесится. Гикает. Свищет, Плюнув в мечту, унесенную ветром.
Мирамис: АКТРИСЕ Ты женщиной была обыкновенной, Но появился твой Пигмалион, Запечатлев твой образ незабвенный, Мерцающе-загадочный, как сон. Сошедшая с полотен Фрагонара, Похожая на розовых фламинго, Ты стать могла бы музою Ронсара И покорить великого Доминго. Ты так похожа на праматерь Еву, Что даже сам Создатель не поймет, Зачем ты простираешь руки к древу, Стремясь сорвать познанья горький плод. Ах, что за наслажденье для эстета Увидеть флер, таинственно-туманный, Рождающий в фантазии поэта Страну любви, обманчивой и странной.
Мирамис: КАРТИНКИ С ВЫСТАВКИ Я от стены к стене брожу, И, красотой завороженный, Миры иные нахожу, И в созерцанье погруженный Ищу минувшего следы, Полузатерянные нити, И знак судьбы и знак беды В переплетении событий. Столетий пыль и даль веков, Мечту, фантазию, загадку, И отблеск дальних маяков, И тень, мелькнувшую украдкой, Когда-то модного поэта - Любимца муз, кумира дам. О наслаженье для эстета Увидеть Лувр и Нотр-Дам, И Эсмеральду с Квазимодо, И утонченную породу Манерных сомовских маркиз. Этюд. Набросок. И эскиз. И пиршество волшебных красок, И тонкий черно-белый штрих, И хохот карнавальных масок, Пьеро витиеватый стих. Здесь все так свеже, живо, ново, И акмеизм, и футуризм, И рвущий ржавые оковы Российский неореализм. Зовут - не странно ли? - сенсеем Учителя ученики. Восславим ямбом и хореем Плюмажи, фижмы, парики, Эрота милые забавы, И изумрудные дубравы, И флейты сладостный мотив, Восторженный речитатив... Пусть Мастер - Мастер настоящий Напишет свой фотороман, Роман блистательно-изящный, Где рядом правда и обман, Где мир, как это ни банально, Спасти стремится красота, Где нет уродов виртуальных, А жизнь прозрачна и чиста, Как будто в первый день творенья... Здесь веселится стар и млад, Цветет вечнозеленый сад, Продлись, счастливое мгновенье, Ведь рукописи не горят!
Мирамис: Подражание Владимиру Высоцкому Разговор у телевизора. Передача «Гордон» Ой, Вань, глядикось, теоретики, Нет, я ей-богу закричу, Чавой-то там про энергетику, Я, Вань, послушать их хочу. Ты, Зин, уж лучше бы заткнулася, Иди смотри свой сериал, Вчерась во сколько ты вернулася? Смотри, чтоб я не осерчал. Ой, Вань, болтают про диффузию, Ну до чего же, блин, умны, Купи мне завтра глобус Грузии Али еще какой страны. Ты, Зин, давно, видать, не плакала, Давно тебе я не врезал. Чаво ты там про глобус вякала? Молчи, зануда, я сказал! Ой, Вань, купи поди молекулу! Я приколю ее на грудь. Марея уж поди скумекала, Уже купила где-нибудь. Во, блин, опять закукарекала, Опять покою не видать! На кой сдалась тебе молекула?! Ты ж не какая-нибудь б--дь! Ой, Вань, ей-ей, помру от лектора, Он лысый, прямо как Ильич! Похож на нашего директора, И морда будкой, как кирпич. Ты, Зин, должно быть, с дуба рухнула, Он не похож на Ильича! Куды, скажи, зарплату ухнула? Ей-богу, врежу сгоряча! Ой, Вань, прохвессор выражается, Ну это ж просто стыд и срам! Какой-то лямбдой матюгается. Не веришь? Ну, послушай сам. Ты, Зин, рехнулась окончательно, Да разве ж это матюки? Сидела б слушала внимательно, Что брешут эти м--аки. Ой, Вань, гляди-ка на доцентиков, Ну до чего же хороши! А у тебя друзья все пентюхи, Ни антиресу, ни души. Ну все, зараза, ты допрыгалась! Я муж тебе али не муж? Щас придушу, чтобы не дрыгалась И не молола чтобы чушь! И вообче, ты знаешь, Зин, С тобой связался, как кретин, Я лучше буду жить один, Покеда, Зин!
Мирамис: ЛИЛИ-МАДЛЕН. ПЕЧАЛЬНАЯ ПЕСЕНКА (Мотив - вариация на темы Оскара Строка) Лили-Мадлен, ты помнишь этот ужин, Нам шансонье пел песенку-ретро, Но ты сказала: «Поль, ты мне не нужен», И я ушел, терзаясь, из бистро. Тебя я встретил как-то в Мулен Руже, Ты флиртовала с юным богачем, Но он, клянусь, твоим не станет мужем, Он злой судьбой на гибель обречен. Упал юнец, и ты над ним рыдала, Меня схватил недремлющий ажан, В крови юнца сверкала сталь кинжала, Меня кляли десятки парижан. И вот ведут меня на гильотину, Все позади, лишь только мрак и тлен, Юдоль земную я сейчас покину Из-за тебя, моя Лили-Мадлен. А ты, приняв страдальческую позу, Опять сидишь в юбчонке до колен, И сыплешь пепел сигаретный в розы, Моя коварная Лили-Мадлен. Ты выйдешь замуж за юнца другого, О как опасен глаз прекрасных плен! Прошу тебя, не осуждай сурово, Я так любил тебя, Лили-Мадлен!
Мирамис: ГУВЕРНАНТКА, или МЫЛЬНАЯ ОПЕРА А-ЛЯ РЮС (Мотив «Александра, Александра...») Гувернантка, гувернантка, В генеральский дом пришла, Дочь французской эмигрантки Там приют себе нашла. Учит Колю по-французски, Учит Катю танцевать, В белоснежной скромной блузке Ходит с детками гулять. Рождество и елка в доме, К ним приехал старший сын, Черноусый, чернобровый, Черноглазый господин. Блещет бал, танцуют пары, Вдруг скандал, за ним - дуэль, Сын стреляется с гусаром Из-за глаз мадмуазель. Что за прихоть, что за шалость! Что за страшный моветон! Позабыв любовь и жалость, Гувернантку гонят вон. Побрела она, бедняжка, Голодать и холодать, Приходилося бродяжке Подаянье принимать. Извести себя решила И молилась у реки, Вдруг Луизу обхватили Две надежные руки. Не мошенник, не грабитель, Не бессовестный нахал, Гимназический учитель Ей спасенье предлагал. И сыграли они свадьбу, И вино лилось рекой, И уехали в усадьбу К его матушке родной. Повернулась жизнь изнанкой К генеральшиной родне, Интриганку-содержанку Сын завел на стороне. Коля двоечник отпетый, Катя маменьке дерзит, На детей управы нету, Генеральша говорит. С молотка ушло именье, Генерал играл и пил, Накануне разоренья Пулю в лоб себе пустил. Гувернантка-иностранка Мимо паперти идет И несчастной оборванке Медный грошик подает. Разрыдалась генеральша И узнала госпожу, А о том, что было дальше, Я вам после расскажу...
Мирамис: ЛЮТИКИ-ЦВЕТОЧКИ Ах, какие лютики-цветочки, Собирали с милой на лугу, Без тебя, мой ангел, мой дружочек, Жить на белом свете не могу. Жили мы с тобою по соседству, Домик твой стоял невдалеке, Беспечальным было наше детство В деревушке на большой реке. Грянул год четырнадцатый страшный, Я ушел Отчизну защищать, За поля, луга, леса и пашни, За царя и за Россию-мать. За геройство дали мне награду, Получил георгиевский крест, Письма твои были мне отрадой, Весточки с родных, любимых мест. Был в плену, бежал и жив остался, И к тебе, голубка, я спешу, За Россию храбро я сражался, И об этом я тебе пишу. Получил я отпуск на неделю, Ты еще немного подожди, Обвенчаться раньше не успели, Не беда, у нас все впереди. Вот ответ приходит от Любаши, Мол, прости-прощай, моя любовь, Разошлись пути-дороги наши, Никогда не встретимся мы вновь. Выдали меня помимо воли За седого старого вдовца, Видно, уж такая моя доля - Слезы лить до смертного конца. Плачь не плачь, слезами не поможешь, Любушка-голубушка моя, Понапрасну ты себя тревожишь, Грусть-печаль в душе своей тая. Пережил я горькую утрату, И опять окопы да стрельба, Раны да больничные палаты - Русского солдатика судьба. С той поры немало лет минуло, На гражданской чудом уцелел, Сколько наших вечным сном уснуло, Скольких бог войны не пожалел! Я теперь в далеком Бухаресте, В ресторане Лещенко Петра, Он поет для эмигрантов песни С ночи и до самого утра. У меня растут сынок и дочки, Любят они слушать перед сном, Про тебя и лютики-цветочки, Про Россию и про отчий дом...
Мирамис: ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ Шел я лесом, шел я речкой, Встретил странных человечков, Вроде люди и не люди, Метр с кепкой ихний рост, И летят они на блюде, На летающей посуде, И лопочут на талмуде, И садятся на погост. На кладбИще приземлились, Даже не перекрестились, Их старшой глядит сердито, Озирается окрест. Рожа, точно у бандита, Но, видать, что эрудиты, Вишь, летают, паразиты, На посудине и без. Подошел, сымаю шапку, Жму зелененькую лапку, Говорю, что прозываюсь Афанасий Иванов. Тут они повеселели И на лысину мне сели, Гимн космический запели, Мол, обычай наш таков. Разговор веду толково: Как у вас? У нас хреново. Выпить нету, бабы суки, И в отечестве бардак. Их старшой пожал мне руку, Дал диковинную штуку, Про волшебную науку Толковал мне, что и как. Говорит он, штука эта, Чтой-то вроде амулета, Исполняет все желанья, Все, что в голову взбредет. Хочешь - будешь ты министром, Или брачным аферистом, Или главным коммунистом, За которым прет народ. У меня желаньев море: Жить в почете и фаворе, Чтобы трескать на фарфоре, И у баб иметь успех. Чтоб жена мне ноги мыла Чтоб поила и кормила, Чтобы денег не просила, И любила больше всех. Тут тарелка улетела, Я и принялся за дело, Дунул, плюнул, гикнул, крикнул, Мол, работай счастья для! Только я удачу кликнул, Как скукожился и сникнул, Превратился и не пикнул В пуделишку-кобеля. И теперь я счастлив очень, День и ночь жена хлопочет, Моет лапы мне и брюшко, Как с прогулки прихожу. Сплю на шелковой подушке, А супругины подружки Чешут ласково за ушком Если только прикажу.
Мирамис: КАК ЭТО БЫЛО У нас в полку был интересный случай, Мы пили пунш, играли в преферанс, В собраньи офицерском наш поручик Раскладывал судьбы своей пасьянс. Ухаживал поручик за актрисой, За фигуранткой вздорной и пустой, Он был похож на душку Арамиса, С гусарско-мушкетерскою душой. Его маман, богатая графиня, Рвала седые букли парика, Актерки дерзкой проклинала имя И костерила сына-дурака. И, точно помешавшись от досады, Графиня в Мариинку пробралась, Подсыпала в стакан актерке яду, Чтоб страшной местью любоваться всласть. Актерка же, объята подозреньем, Устроила с истерикой скандал, И вот о том коварном преступленьи Узнал ее любовник-генерал. Пошел он к императору с докладом И сообщил, что старая карга, Как тень отца ГамлЕта ходит с ядом, В Сибирь старуху! К черту на рога! Разгневался ужасно император, Он пестовал балетный свой гарем, И вот уже иркутский губернатор Надел графине каторжный ярем. Поручик из полка тотчас же вышел, Связался он с эсеровским кружком, О нем теперь весь Петербург наслышан, Он бомбу бросил где-то под мостом. На каторге старуха не зевала, Народ будила, к топору звала, И вскорости Россия вся узнала Про ихние кошмарные дела. Бежала она с сыном за границу, Там ждали их Плеханов и Ильич, И про царя и даже про царицу Они толкали неприличный спич. Распутин Гришка пьянствует без меры, Германцы нам покоя не дают, Пьют горькую в окопах офицеры, А в Цюрихе серп с молотом куют. А что ж актерка? Ей-то что за дело? Великий князь ей дарит миллион, Ласкает император ее тело, Забыв про долг, империю и трон. Вот так страну великую просрали, Вот так порядка нет уж сотню лет, А прочее историки наврали, Как приказал Центральный Комитет.
Мирамис: СЫН ДЖОНА ГРЕЯ Песня про Грея Джона С детства нам всем знакома, Но продолженье Про приключенья Было нам неизвестно, Знать очень интересно, Что стало с ним потом. Как-то в большом отеле Джон Грей увидел Мелли, Мелли-певичку, Резвую птичку, Джон Грей в нее влюбился, Сразу на ней женился, У них родился сын. Сына назвали Томми, Был он похож на Джонни, И все ковбои Нянчили Томми, Парень подрос что надо, Пас лучше всех он стадо, Ловко кидал лассо. Ездил он на мустангах, А вечерами танго С юной шалуньей Плясал в салуне, Были они в ударе, Все восхищались парой, Нежной, как голубки. Вдруг распахнулись двери, Входит громила Джерри, Пьяный и грязный, Злой, безобразный. Крикнул, мое здесь место, Вместе нам будет тесно! И достает кинжал. Шум поднялся ужасный, С Джерри шутить опасно, Но Тома Грея Нету храбрее. Томми кольт вынимает, Джерри он убивает, Тому сам черт не брат! Джонни, узнав про это, Выхватил пистолеты, И все бандиты Разом убиты, Джонни и Томми Греи Город спасти сумели, Руку им жал шериф. Мелли их обнимала, Мелли их поздравляла, Вынесла рому Джону и Тому, Виски и джин шотландский С сигарою гаванской Мелли им подает. И после той победы Все миновали беды, А Тома Грея Ласками греет Маленькая плясунья, Та самая шалунья, С кем танцевал тангО. Том повенчался с нею, Внук родился у Грея, Смелый, как Джонни, Ловкий, как Томми, Парня назвали Ронни И подарили пони, Новый растет ковбой!
Мирамис: ДВА БРАТА (Мотив «Случай в Ватикане») Этот случай был в городе Ровно, Помер знатный старик генерал, Поделил он наследство неровно, Младший сын получил капитал. Старший сын был гуляка изрядный, Пил мадеру и в карты играл, Он носил черный смокинг нарядный, Ездил в смокинге энтом на бал. Невзлюбил он родимого брата, Злая зависть душила его, Совершил он большую растрату И ограбил купца одного. Посадили злодея в темницу, Младший брат адвокатов нанял, За Плевако послал он в столицу, Гонорар ему тысячный дал. Год прошел, и подлец на свободе, Только дома его не видать, Он в борделях все время проводит, Разоряя несчастную мать. До зеленого змия допился, Так и глушит, скотина, вино, На гулящей девице женился, Опустился на самое дно. Обокрал он святую обитель И монашку одну совратил, Сукин сын, паразит и растлитель, Он дворянскую честь позабыл. А пока он буянил да грабил, Брат сиротский построил приют, Свое доброе имя прославил, Дал детишкам тепло и уют. Началась революция вскоре, Брат на брата войною идет, Море крови, народное горе, А распутник гуляет да пьет. Вот монашка оставила келью, Милосердною стала сестрой, Благородной движимая целью Провожала солдатиков в бой. В лазарете она увидала Капитана. Он тяжко стонал, Залечила тяжелые раны, Он ей мужем невенчанным стал. Вы, граждАне, конечно, понЯли, Капитан был брательник меньшой, Про старшого им после сказали, Красной армии был он связной. Дали шашку, коня вороного, Галифе и большой револьвер, В поле встретил он брата родного, Брат меньшой был лихой офицер. Вспомнил красный про детские годы, Отчий дом, старый сад-палисад, И церквушки высокие своды, И расплакался красный солдат. Он раскаялся в ту же минуту, На колени пред братом упал, И в годину горчайшую смуты В Белой гвардии он воевал. Уходили на Дон офицеры, В Добрармию братья пошли, За царя, за отечество, веру В чистом поле они полегли. Ох, вы люди, ох русские люди, Вы подайте мне грошик-алтын, Вашу милость Господь не забудет, Я несчастной монашенки сын. Я не знаю, кто был мой родитель, Мне про то не поведала мать, Возвернулась старушка в обитель, Перед тем как пойти помирать. Стал быть, я из дворян благородных, Так подайте же грошик-другой, Помолюсь за родитилев рОдных, За души ихней вечный покой.
Мирамис: РАЯ С РИШЕЛЬЕВСКОЙ ИЯПОНЧИК Здравствуй, Рая, дорогая детка, Что же ты гуляешь с малолеткой, Я ж того пижона покалечу, Чтоб на утомлять напрасно речью. Я готов отдать тебе полцарства, А он ишачить будет на лекарства, И его папаша Соломончик Вспомнит, кто здесь поц, а кто Япончик. Я сегодня злой, как этот фурий, И в моей душе бушуют бури, От любовной страсти я сгораю, За тобой скучаю, дорогая. Мы вдвоем тудой-судой пройдемся И по Ришельевской прошвырнемся, И заглянем в греческий подвальчик, Чтобы выпить пильзеня стаканчик. Хочешь, детка, дыньку-таракуцку, Хочешь, Рая, новенькую блузку? Не сдались мне Роза и Маруся, Я тобой одною обойдуся. Хочешь на гастроль поедем вместе, Буду я жених, а ты невеста, Хочешь покатаю на шаланде, Расскажу тебе о контрабанде. Но сказала Рая, хмуря бровки, Не нужны мне цацки и обновки, Я люблю молоденького шкета, Знойного, как в Африке, брунета. Я об чем тут речь не понимаю, Или ты сказилась, дорогая? Что тебе сопатый тот шибенник Без авторитета и без денег? А назавтра знала Молдаванка, Что Япончик заскочил до банка, И банкир отдал ему без звука Десять тыщ в мозолистые руки. А с того пижона-малолетки Сняли и штиблеты, и жилетку, Кепи, бруки, галстук и кальсоны Возле дома Мойши Шнеерсона. И пошел в костюме он Адама, И смеялась вся Одесса-мама, Раечке Япончик дал отставку И фалует рыженькую Клавку. Рая при пикОвом интересе, Скучно ей в красавице Одессе, Стала она жирною, как пончик, И не хочет Раечку Япончик. И от Ришельевской до лимана Не было печальнее романа, Рая не гуляет по аллее, А сидит себе с помытой шеей.
Мирамис: МАРУСЯ НЕ ТРАВИЛАСЬ! Прошу, оставьте за Марусю разговоры, Ее всегда любили фраера и воры, Маруся наша и не думала травиться, Папаша Мендель Крик хотел на ней жениться. Потом у них чегой-то не сложилось, Но все ж таки она не отравилась, Маруся скоро бандершею стала, К ней бегал Дюк, сошедши с пьедестала. Ходил к Марусе сам градоначальник, Хоть был большой зануда и молчальник, Ходили к ней всегда артисты оперетты, Налетчики, матросы, воры и поэты. Захаживал к Маруське весь «Гамбринус», И Мотя Штырь и рыжий Яша Пиндос, И доктор Брохес, частный стоматолог, И Лазарь Моисеич, модный гинеколог. Потом, когда у нас случилась заварушка, Марусечка купила на Привозе пушку И покалечила нахала-комиссара, Чтоб ее девочек не пользовал задаром. Ей не хотелось сдохнуть в трибунале, Хоть за Марусей там большевики скучали, Она уехала с французом-интервентом, А он, шлимазл, оказался импотентом. Марусечка, конечно, жутко огорчилась, Но не повесилася и не отравилась, А скорешилася с зуавом-капитаном И пела песни по парижским ресторанам. Ее любили очень слушать эмигранты, Князья, графья и, между прочим, коммерсанты, Она там быстро нахваталася бонтону, И поступила на минуточку в Сорбонну. Короче, я сказать теперь вам не боюся, Была в Париже страшно счастлива Маруся, Она там ручкалась с самой мадам Шанелью И завязала окончательно с панелью. Та штоб я сдох! Я не брешу, клянуся! Ведь же я сын единственный Маруси, А дочерей - так десять штук у ней родилось, Так что не верьте, что Маруся отравилась.
Мирамис: ПАРЛЕ ВУ ФРАНСЕ? У Антон Семеныча Неприятность нонеча, У Антон Семеныча дома раскосец. Сын - балбес с гитарою, С дочкою Тамарою, С тещей, дурой старою, Извели вконец. Нет Антон Семенычу Продыху до полночи, У Антон Семеныча грубая жена. Как собака лается, Только не кусается, Так и нарывается На скандал она. Не дает Семенычу Випить ни полстолечка, Ни рюмашки водочки, Пива тоже хрен. Вы, мол, с другом Толиком Оба алкоголики, Глазки, как у кроликов, Красные совсем. В общем, от отчаянья Он потопал в чайную, Там играла музыка. Песни пел народ. Вдруг глядит, французинка В пиджачке кургузеньком И юбчонке узенькой К столику идет. На Антона пялится, Нежно улыбается, Машет ему ручкою, Мол, парле франсе? И собой пригожая, Оченно похожая Всей своею рожею На Мишель Мерсье. Та мамзель французская Хочет мужа русского, Из себя исправного, Чтобы все при нем: Сила богатырская, Морда командирская, И чтоб был он, главное, Дюжим мужиком. После регистрации Зажили во Франции, Антуан прославился, Там ему почет. Он с Ле Пеном справился, Нации понравился, И вообще исправился - Лишнего не пьет...
Мирамис: ВОТ КАК БЫЛ Я МОЛОДЫМ,,, Вот когда был я молодой, Крутил роман с одной вдовой, Большою стервой, большою стервой, Ходил я, помню, сам не свой, Но был не первый, не второй, А двадцать первый, а двадцать первый. Она божилась и клялась, Что по любви мне отдалась, Она казалась такою нежной, А я ей верил и любил, И на руках ее носил, И жил надеждой, и жил надеждой. Промчались месяц или два И не поверил я сперва, Что разлюбила, что разлюбила, Ходила кругом голова, Я не повесился едва, Когда призналась, что изменила. Я стал работать, как битюг, Менял нечаянныйх подруг, Мне все до фени, мне все до фени, Но вот приходит бывший друг, Такой сундук, такой индюк, И говорит мне: «Прости, Евгений». Женился он на той вдове, Хоть был наслышан о молве, Не слишком лестной, не слишком лестной. Я, видно, тронулся умом, Зашиб беднягу топором, Нам было вместе на свете тесно. Я отсидел свой пятерик, Совсем седой, хоть не старик, Опять на воле крутил баранку, И вдруг, как будто в страшном сне, Вдова является ко мне, И я прикончил ее по пьянке. Вторая ходка, так растак, Кому пустяк, кому ништяк, А мне кадило, а мне кадило, Меня хрипатый кашель бьет, Чахотка кровь и силы пьет, И, видно, скоро сведет в могилу. И я скажу вам, пацаны, Когда вы в бабу влюблены, В ей не верьте до самой смерти. Ведь жизнь у каждого одна, Но не поднимешься со дна, Прощайте ж, черти, прощайте ж, черти!
Мирамис: ДВОЕ Две чашки кофейных. Неспешна беседа. Скучают два брошенных велосипеда. Друг с другом о чем-то болтают оконца В палящих лучах утомленного солнца. Ты режешься в теннис. Победа? Победа! Ты жди. Я к тебе непременно приеду. Положишь мне детские руки на плечи. Ты любишь? Конечно, я сразу отвечу. Мы вместе помчимся дорогою дальней. Дорогой счастливой. Дорогой печальной. Нас двое. А будет когда-нибудь трое. Мы в радости вместе. В заботах. И в горе. Ты чудо. Надежда моя и отрада. Я счастлив. И счастья другого не надо. Две чашечки кофе. Неспешна беседа. И наши забытые велосипеды.
Мирамис: НОРД-ОСТ Мать Россия плачет на погосте, О своих погибших детях плачет, Плачет о загубленных в Норд-Осте. Не стыдится. Боль свою не прячет. Припев Сколько пройдено скорбных верст, Ты прости нас, Норд-Ост, Норд-Ост, Все мы жертвы большой войны, Виноватые без вины. Страшно жить. И ездить на работу. Страшно дома. И в метро тревожно. Без противогаза, антидота Каждый день встречаешь как заложник. Боже мой! Как все казалось просто! Где-то далеко была война... За три дня страдания Норд-Оста Умерла в столице тишина. Мы молчим. Кричат лишь наши души. Мир не слышит наш прощальный «SOS!» Но идет по морю как по суше И стучится в каждый дом Христос... Припев
Мирамис: НАРИСУЮ ТЕБЕ Я МАЛЯВУ Нарисую тебе я маляву, А ты чиркни мне письмишко, Ты жена мне, а не шалава. Я люблю тебя. Даже слишком. На проклятой далекой зоне Я сижу и считаю денечки, Чтоб увидеть тебя, моя Соня, И сыночка. И нашу дочку. Ты вот пишешь: удрали с занятий Математикой наши детки. Ты скажи им: против понятий Получать плохие отметки. Ты скажи: за базар отвечаю (Все на воле кореши знают), А за вами очень скучаю, Каждый день ребят вспоминаю. А что эта училка - гнида, Распрекрасно я понимаю. Ни ума, ни души, ни вида. Как вернусь - в асфальт закатаю. И директору с завучем вместе Передай: ну, смотрите - вам жить, Чтоб до следующего ареста Моим деткам жить не тужить. Выду скоро и снова сяду, Мне тюряга как дом родной, Я ко всяким привык передрягам, Я по жизни мужик крутой. Я, конечно, бандит и урка, Ну а ты словно лебедь белая, Поцелуй за меня дочурку, Пусть растет бедовая, смелая. Накажи сынку, чтоб не баловал, Чтобы рос отцу в утешение, Чтобы мать свою не обманывал, Вот такое мое решение. Да еще, дорогая Сонечка, Я прошу, не гуляй с кем попало, И ментов поганых на коечку Не пускай под мое одеяло. А приспичит - все люди грешные - Приголубь адвоката модного, Чтоб не быть тебе безутешною, Охмури артиста народного. Так что ежели очень горестно, Ты погуливай потихонечку, Только чтоб от людей не совестно. Вот и все. Прощай, моя Сонечка.
Мирамис: СУДЬБА ПИСАТЕЛЯ В РОССИИ Вся семья - холерики, Я один флегматик. У жены истерики, Тесть мой маразматик. Теща с завихреньями, Сватья психопатка, И у всех явления Нервного порядка. Старший сын продвинутым Стап толкиенистом, Младший тоже сдвинутый, Ходит к адвентистам. Только эти фокусы Мне по барабану, Сочиняю опусы И пишу романы. Мне искать не надобно Прототип вампира, Вон их сколько рядом-то, Полная квартира! Я по жизни тормоз, А невестка Оля Вылитый прообраз Гоблина и тролля. Все в астрале шастают, На метле сигают, Третьим глазом хвастают, По ночам летают. Бабка сон космический Нынче увидала, Триллер эротический, Как она сказала. Будто бабка мается На Альфе Центавра, А за ней гоняется Стадо минотавров. А на кой старушке Эти минотавры? Бабушка - подружка Главного кентавра. Так с утра и дО ночи Слушаю их бредни, Замочить сородичей Я хотел намедни. Да раздумал. Спятили Не одни домашние, Все мои читатели Психи настоящие. Сбрендили издатели, И свихнулись критики, И видать, утратили Разум все политики. Лабуду убогую Публикуют радостно, Получаю много я, А на сердце пакостно.
полная версия страницы