Форум » Стойло Мирамис » Возвращение "Глупостей" (продолжение) » Ответить
Возвращение "Глупостей" (продолжение)
Мирамис: Памяти Зиновия Ефимовича Гердта с любовью и болью посвящает автор ОТКУДА БЕРУТСЯ ПЕСНИ? Их много. Их приносит тощий мосластый коняга с лицом одновременно печальным и нахальным. Не Пегас. Скорее - Пегий. Просто Пегий. Но крылья у него все-таки есть, и он умудряется слетать в Одессу 20-х годов, порыдать в парижском «Максиме» 30-х, принести на хвосте душещипательную историю из раньшего времени, когда дуэлянты стрелялись из-за прекрасных дам, подслушать о чем говорят братки и нью-рашены, рассказать про амурные приключения модисток и гувернанток, а еще он обожает шляться по заведениям с сомнительной репутацией, как-то: кабаки, таверны, трактиры и дома терпимости и приносит оттуда уж вовсе наприличные куплеты. Он - мой лучший друг. Он диктует мне самые невероятные истории, а я прилежно записываю. Я никогда не знаю, чем окончатся похождения акцизного чиновника или фартового вора Звонаря с Хитровки, я понятия не имею, куда занесет черт медвежатника и игрока Семку Кречета и как завершится роман графини Ланской с Николаем I. Пегий добрый. Он печется о хэппи-энде, но у него не всегда получается, и тогда он ржет грустно и безнадежно. Пегий любит валять дурака. Герои классической литературы в его интерпретации переплюнули все «золотые сочинения». Поэтому история под названием «Подайте Онегина ради» была исполнена на радио «Шансон» в передаче «В нашу гавань заходили корабли» накануне вступительных экзаменов. Туда же он приволок побасенку о хористочке и соблазнителе-адъютанте. А его путешествие на старую Молдаванку и еще несколько забавных штучек пропели и протанцевали в капустнике в Доме ученых. Может быть, он действительно кому-нибудь нужен, кроме меня? Эх, Пегасыч, был бы у меня какой никакой голос и слух, мы бы с тобой тяпнули водички водопроводной, овсянкой закусили, и проржали, прохрипели, просмеялись и пропели бы весь твой репертуар. А так - чем я тебе помогу? Давай, брат, отправим твои хохмы добрым людям, а ну как сгодится к какому-нибудь случаю? Потому как у нас есть и Романсы дурацкие, И напевы кабацкие, А также пародии На родные мелодии, Куплеты фривольные, Анекдоты прикольные Про Эраста Фандорина И про Гришу Печорина, Про артисток, хористочек, Гимназисток, курсисточек, Шантрапу молдаванскую И графиню испанскую, Про раньшее времечко, Беню Крика и Сенечку, Про кадетов с корнетами, Кивера с эполетами, Про жизнь новорусскую И кокотку французскую, Про жиганскую волюшку И про женскую долюшку...
Мирамис: МК» ЧИТАЮ, СЛУШАЮ «ШАНСОН» Признаюсь вам по совести и прямо: Я не какой-нибудь занюханый пижон, Уже неделю я не пью ни грамма, Зачем водяра, если есть «Шансон»? На воле знают все авторитеты: Хоть наизусть я затвердил УК, Порву я пасть за лучшую газету С таким родным названием - «МК»! Сказал на зоне кореш, друг-приятель, Марвихер старый Кеша Шниперсон, Что по понятиям слепил Создатель - «МК-бульвар» и радио «Шансон». Мы родом из Советского Союза, Мы все когда-то вышли из совка, Но боже ж мой, что за крутая муза Придумала название - «МК»! Включил я радио, сижу и плачу, И Кеша тоже плачет в унисон, На кой нам «мерсы», «опели» и дачи, Когда в эфире радио «Шансон»? ЧК не дремлет, блин, ЧК не дремлет, А я в гробу видал всех оперов ЧК, Пусть гражданин начальник тоже внемлет «Шансону» и прикольному «МК». Мне все до фонаря и по сараю, Кати вперед, столыпинский вагон, Я лучшей доли, друганы, не знаю, Чем слушать вечно радио «Шансон». Я за базар, братишки, отвечаю, Мне гнать пургу, в натуре, не резон, Но я все чаще, чаще замечаю, Что вертухаи слушают «Шансон». У них, понятно, служба нелегка, Волкам позорным тоже жить охота, Читают гады завсегда «МК», Когда мы строем пилим на работу. Начальника возьмем мы за бока, Он ни хрена не петрит в наших песнях, И ежли обругает он «МК», Пущай от злости собственной он треснет. Даешь, ребята, кайф, держи фасон! И будем жить сто лет наверняка, Покуда рядом с нами есть «Шансон», Покуда светит каждому «МК». На белом свете лучше нет газеты, Там что ни слово - то «Декамерон», И песен лучше нету, что пропеты С тобою верный, старый друг «Шансон». Ништяк, что я останусь без кальсон, Но гадом буду - подпишуся на века, Моя любовь - ой боже ж мой - «Шансон»! Моя судьба - ой боже ж мой - «МК»!
Мирамис: ГАДЮКА Ох, любили меня прямо бешено И девчонки, и зрелые женщины, И красивые, и некрасивые, И болтливые, и молчаливые. Пел частушки и песни народные, Покупал им наряды я модные, Но, всегда оставаясь бдительным, Убегал от невест стремительно. Говорил им: катитесь в задницу, Холостая житуха мне нравится, Жил свободно, вольготно, весело, Пока Машка не накуролесила. Родила она тройню от вредности, Я теперь живу в жуткой бедности, Сам стираю пеленки, подгузники, Став покорным домашним узником. Не жена, а гадюка гремучая, Меня лупит от случая у случаю, То половником, то сковородкою, Вот с какою живу уродкою. Лучше загодя будьте трусливыми, Лучше пользуйтесь презервативами, А не то вас зверюги зубастые, Как меня, дурака, заграбастают. Вот сижу да все ахаю, охаю, Раздражаю гадюку вздохами, Вот такая доля сиротская, Вот такая жизнь идиотская. Не курю, не пью, не шатаюся, Ублажить гадюку стараюся, И в ответ на ее провокации, Защитил надысь диссертацию. Я от всех гадюкиных подлостей Академиком стану вскорости, За перпетуум какой-нибудь мобиле Получу, вероятно, я Нобеля. И тогда эта гада скверная От меня отстанет, наверное, И тогда мировое содружество Даст мне орден «За труд и за мужество».
Мирамис: ЮБИЛЕЙНОЕ НАШЕЙ ГАВАНИ - 10 ЛЕТ! (на мотив «Очи черные») Скатерть белая залита вином, За Успенского мы сегодня пьем, Выпьем водочки по графинчику И опять пойдем к магазинчику. Припев (мотив «Ах, дорогая эфиопка!») Гудит-звенит набат вселенский, Виват Успенский! Виват Успенский! Танцуем Штрауса вальс венский, Налей вина и пей до дна! Президент прислал поздравление Нашей Гавани в день рождения, И Лужок махал долго кепкою, Награждая пальмовой веткою. Припев Сказал Зюганов спич речисто, Мол, поздравляют вас коммунисты, Но убежал на диво быстро, Поняв, что Эдик демократ. Все политики пьют московские, Даже соколы Жириновского, Пьют они за Гавань любимую, Обещая нам жизнь счастливую. Припев Поздравить Гавань очень рады И Ястржембский, и Хакамада, Войска протопают парадом И грянут громкое ура, ура, ура! И ко Дню Всемирному женскому Скульптор Клыков лепит Успенского, Чтобы прямо на Красной площади Эдик с Жуковым был на лошади. Припев Пускай москвич и гость столицы Его увидит и удивится, Пусть враг от злости удавится, Плевали мы на всех врагов! Церетели тоже старается, Угодить он мэру пытается, Эдуарда вылепил Первого, Адмирала нашего верного. Припев Ах, у Успенского походка, Как в море лодка, как в море лодка, Ах, что за ручка, что за... ножка, Пущай любуется страна! Израильская делегация Приходила с манифестацией, Заманить к себе нас пыталася, Но, конечно, с носом осталася. Припев А мы сказали Нетаньяху: Пошел ты на... фиг, Пошел ты на... фиг, Мы сложим головы на плаху, Но Гавань вам не отдадим! Ох, язык уже заплетается, Заплетык уже языкается, Сколько ж выпили мы стаканчиков За гаванских девочек-мальчиков! Припев Кончайте братцы тары-бары, Под звон гитары Поднимем чары Сегодня стоя пьют гусары За юбиляров, Гип-гип ура!
Мирамис: ОПАСНЫЕ ГАСТРОЛИ (на мотив «Прощание славянки») Не мужчина, а просто пирожное, Много песен народных собрав, Он, в прикид облачившись дорожный, Посетил много разных держав. Припев Вставай, Эдуард, Ты наш авангард, С тобою вперед Прет дружный гаванский народ! Канцлер Шредер нам кланялся до полу, Набиваяся нам в друганы, Вся Германия ахала-охала, Чтоб сманить нас с родной стороны. Припев А Гавань в ответ Воскликнула: «Нет!» Для русский людей Родной бардак всегда милей! С Нетаньяху глушил он шампанское, А с Бараком был просто на ты, Только эти сады Гефсиманские Хуже нашей родной Воркуты. Припев Беги, Эдуард, От них, как гепард, Туды и сюды, Не уезжай ты никуды! И СтатУя Свободы в Америке Приставала к нему как могла, Долго Хиллари билась в истерике И от Клинтона в Гавань ушла. Припев А Эдик в ответ Сказал гордо: «Нет!» Для русских людей Американских нет б---й! Пьем сегодня за честь и за дружество, И за Гавани гордость и цвет, Всем желаем гражданского мужества, Чтоб в России прожить тыщу лет! Припев Держись, мужики, Бежать не с руки, Бежать не с ноги, Себя Отчизне сбереги!
Мирамис: ЗАБАВЫ ЮНКЕРОВ Ус пощипывая браво, Толковали юнкера, Что любовные забавы - Мимолетная игра. Что сердечные занозы Хороши для сопляков, Что вода девичьи слезы И капкан для дураков. И не более. Не боле. Что для воина позор, Позыбыв о бранном поле, Устремлять горящий взор На кокеток, на девчонок, Ленты, рюшечки, банты, На ужимки и болонок Тратить попусту мечты, На стишки и на альбомы, Рандеву и тет-а-тет, Что де каждому знакомы Заблужденья юных лет, Что пора остепениться, Вистовать в кругу друзей, Пуншу доброго напиться Без страданий и страстей. По рукам! И будь что будет! Всем девицам скажем «Нет!» Пусть Амур о нас забудет, Пусть найдет другой объект. Пусть... О боже, кто же это С адъютантом визави, Кто вальсирует с корнетом, Ее имя назови! Чьи глаза, как бархат ночи, Как звезды далекой свет, Познакомиться с ней хочет И полковник, и кадет. Юнкера тотчас забыли, Что болтали битый час, Пляшут польки и кадрили И с нее не водят глаз. А потом всю ночь вздыхали И не спали до утра, И томились, и мечтали, И взрослели юнкера.
Мирамис: Виват, мадам Клико! Коль радость лучезарна И счастье велико, Воскликнем благодарно, Виват, мадам Клико! Припев: Вдовушку резвую, Вдовушку красавицу, Обожают трезвые, Уважают пьяницы. Пируют олимпийцы От смертных высоко И славят озорницу Веселую Клико. Вакх юный веселится, Умчавшись далеко, В злаченой колеснице К божественной Клико. Поэт всегда с Пегасом Подружится легко, Пока в садах Парнаса Рекой течет Клико. Ныряли в реверансах Придворных глубоко Матроны Ренессанса Перед мадам Клико. Изящные маркизы Эпохи Рококо Сносили все капризы И шалости Клико. Зовешься ли ты Жаном, Жюльеном иль Жако, Будь гостем долгожданным У вдовушки Клико. Поедешь коли к «Яру» С мадемуазель Коко, Увидишь там гусара В объятиях Клико. И в тестовском трактире Не чай, не молоко Пьет барин в вицмундире, А вдовушку Клико. Всем дамам и девицам, Ручаюсь, нелегко Соперничать с вдовицей По имени Клико. Так распахните, братья, Широко-широко Сердечные объятья Для вдовушки Клико. Припев: Вдовушку резвую, Вдовушку красавицу Обожают трезвые, Уважают пьяницы.
Мирамис: СТРАСТИ ПО “ШАНСОНУ” Газеты нарасхват, читайте прессу, И наши, и не наши голоса Кричат, что непременно быть эксцессу, Такие происходят чудеса! Ну ей же ей совсем рехнулись люди, В Чикаго, Нью-Джерси и Аризоне, А также в несравненном Голливуде Все прямо помешались на “Шансоне”. А в Англии старуха Лизавета Наплюнула на свой британский трон И отреклась, сказавши всему свету, Что петь желает в радио “Шансон”. Забегали туда-сюда министры, А ихний экс-премьер мадам Марго, Набила морду прынцу очень быстро, Ругаясь на английском на арго. И тут же позвонила по вертушке В Америку, конечно, в Вашингтон И выдала на полную катушку Претензии по адресу “Шансон”. Наговорила гадостей ужасных, Ногами топала, как африканский слон, Но все напрасно, черт возьми, напрасно, Ее не пригласили на “Шансон”. А в Штатах тут же накатали ноту, Случился нехороший инцидент, Не вышел в знак протеста на работу И с бабой разошелся президент. В истерике забилася Джейн Фонда, Ни слова не понять, все плач да стон, По матери ругала Джеймса Бонда, Ей, видите ли, подавай “Шансон”! В Италии опять же панихида, Киноискусство понесло урон, Повесилась надысь Лолобриджида, Поняв, что не достался ей “Шансон”. Да что там бабы! С ними все понятно. Они всегда заразы заодно. Мужчинам тоже стало неприятно (Особо огорчился Бельмондо”). Понятно дело, слава упорхнула, Ни здрасте не сказавши, ни пардон, И вот себе к виску приставив дуло, Пускает пулю в лоб Ален Делон. Всю ночь не спал, а утром рано-рано, Топиться побежал звезда кино, Заплакал горько-горько Челентано И сиганул в открытое окно. Бастуют докеры, переругались лорды. Французы хором ахнули “Мон дье!”, Когда, напившись с горя, двинул в морду Ришар Петруха Жоре Депардье. Нам дела нет до гнусных провокаций, На всех, как говорят, не угодишь, Мы будем песни петь, гулять, смеяться, Чихая и на Рим, и на Париж. Мы как один за жизнь, где много песен, Проснись и пой - неписанный закон, Мир без “Шансона” абсолютно пресен, Виват, ребята! Будь здоров, “Шансон!”
Мирамис: Анастасии Вертинской Отчего я не поэт? Отчего не Баратынский? Я бы оды посвящал исключительно Вертинской! Отчего не критик я? Отчего я не Белинский? Все статьи бы посвящал, разумеется, Вертинской. Отчего не композитор? Отчего я не Огинский? Сочинял бы полонезы восхитительной Вертинской. Отчего я не танцовщик? Не Лифарь и не Нижинский? Ах, какие пируэты я крутил бы для Вертинской! Отчего я не художник? Не Малевич, не Кандинский? Треугольные квадраты рисовал бы для Вертинской. Хорошо, что я не скульптор! Хорошо - не Церетели. От поклонников сердитых я удрал бы еле-еле...
Мирамис: ВЕРНИСАЖ Над лилией, раскрытой, как ладонь, Жужжит пчела, нектаром упиваясь. Как мотылек, летящий на огонь, Природе всемогущей подчиняясь. И раковины розовое ушко Вбирает шум журщащего фонтана, Мундшук и шляпка - модные игрушки, Сюжет ретроспективного романа. Слова любви горят в безумье ночи, Свеча роняет восковые слезы, И кажется, что чист и непорочен Мир, где весенние бушуют грозы.
Мирамис: ЧАСТУШКИ Мама Васькина путана Из большого ресторана, На ней шуба из енота За отличную работу. ПРИПЕВ Аты-баты Все мы демократы! Не гляди, маманя, строго, Не пойду за педагога, Потому что педагоги Скоро все протянут ноги. Встал я утром, вижу бес Лезет в папин «мерседес», Недалеко съездил бес, Подорвался «мерседес». Не хотели ставить пять, А потом поставили, Видно наши бультерьеры Очень громко лаяли. Не хожу я в магазин, Денег нет ни рублика, Вместо папиной зарплаты Дырочка от бублика. На помойке старший брат Нашел новый автомат, А у младшего у брата Есть японская граната. На заборе сидит кот, Под забором киска, Мой папаня патриот, Мамка монархистка. Как на сквере на лугу, Сидя на скамеечке, Аспирант из МГУ Собирал копеечки. Не надену красный галстук, Не надену розовый, Ни за что не стану я Павликом Морозовым. Если дома бультерьер, Вам не нужен револьвер, Держите питбуля - Не страшна и пуля. Нынче класс сдает зачет По Закону Божию, А тебя куда несет С неславянской рожею? Мне приснился страшный сон, Будто я жидомасон, А Васятку Иванова Звать Иосиф Шнеерсон. Дети спорили на даче, У кого отцы богаче, Оказалось, что у Вовки Из чеченской группировки. Мой отец на паровозе Переехал мафизи, Ламца-дрица гоп-ца-ца! Ждите «Крестного отца». Мимо фирмы конкурента Я без шуток не хожу, То в окошко рейтинг суну, То импичмент покажу. ПРИПЕВ
Мирамис: БРАВО, БРАВИССИМО! НЕ ВОДИТЕ ДЕТЕЙ ЗА КУЛИСЫ Синяя птица испугается и улетит, Тильтиль и Митиль окажутся сильно загримированными актрисами-травести, Кот и Пес - здоровущими мужиками, и сказка умрет. ...Но разве могла я представить себе, какой сюрприз ждет меня по ту сторону кулис? Вот только что Джузеппе Сизый нос тащил полено, Говорящий Сверчок наставлял на путь истинный деревянного мальчишку, папа Карло покупал ему азбуку, а я сижу, таращу глаза и больше всего на свете хочу в каморку с волшебной дверцей. Мне пять лет, и я влюблена. В пуделя Артемона. Самый красивый. Говорящий. Белый-белый. В нарядном красном жилете. С бантом на хвосте и с часами на лапе. Словом, герой-любовник. Предел мечтаний - обнять, поцеловать в стриженную породистую морду, почесать за ухом и угостить шоколадкой «Золотой ярлык»! Счастье - в погоне за счастьем. Сбывшаяся мечта перестает быть мечтой и оборачивается утраченными иллюзиями. Ничего этого я не знаю, и извожу родителей нытьем - хочу в сказку! Свершилось! Смотрите! Завидуйте! Замечательная, всеми любимая артистка Цетрального Детского театра Галина Иванова («Угадай-ка, угадай-ка, интересная игра, собирайтесь все ребята, слушать радио пора!») дает добро - пропустить Артемонову поклонницу в святая святых. О боги! О небо! Оказывается, никакого Буратино вовсе нет - есть папина-мамина приятельница тетя Галя. Мало того, и злодейки крысы Шушеры тоже нет, а какая-то высокая тощая тетка, с морщинистым, как сухой компот, лицом пристает ко мне со скучными взрослыми вопросами - деточка, как тебя зовут? кем ты хочешь быть? хочешь ли ходить в школу? (Зовут Леночкой, хочу быть дрессировщицей собак, в школу - и не мечтайте!) ...Мы длинной вереницей идем за... Золотым ключиком. Увы и ах! Ребенок стоит разобиженный и сопит, как паровоз. Позвольте, а это еще что такое?! Ну, фу! Студенты театрального училища травят анекдоты, пьют из горла прозаический кефир, вафли хрумкают. Это Арлекин? Пьеро? Девочка с голубыми волосами? Вот прямо как Станиславский - «Не верю!» Постойте, постойте, а это... Смеющийся молодой человек подбрасывает меня к потолку. Обнять и рыдать - любовь с первого взгляда! Мой Белый Пудель! Рыдать я готова, а обнять - накось выкуси. Румянец во всю щеку - а где собачья морда? Сильные красивые руки - а где пуделиные лапки? Хвост и тот потерял - как не стыдно?- костюмеры «на живца», на скорую руку прилаживают. Большой мальчик вытирает слезы и сопли разочарованной грубой правдой жизни поклоннице. - Ты не Артемон! Уйди, дядька! - басом гудит прелестное дитя и отпихивает кумира-самозванца. - А вот я тебя съем! - рокочет из-за угла Карабас Барабас, и я благоразумно затихаю. Это уже серьезно. Артемон-то - нас на мякине не проведешь! - не всамделишный, а Карабас - пес его знает. Быстренько прикидываю расстановку сил. Артемон молодой, высокий, плечистый. Карабасу - в обед сто лет. Толстый и неповоротливый. Есть шанс спастись. Забыв обиду, забираюсь Артемону на ручки и жестом весталки науськиваю: - Тяпни его! Тогда поверю! Артемон грозно рычит и громко клацает зубами. Посрамленный Карабас с позором отступает. Ребенок облегченно вздыхает и угощает спасителя-избавителя растаявшей шоколадкой. - Ты хорошая собака. Только не взаправдашняя. Артемон хохочет и отправляет маленькую критиканшу в зал - в папины объятия. Сказка испорчена безнадежно, и первая любовь отлетает, как осенний лист. Не водите детей за кулисы.
Мирамис: Во блин – гоблин! Едет в Дублин. Имя – Гудвин-Робин-Бобин. Ряшка – плошкой. Зол и скорбен. В общем, бяка, а не гоблин. Он слинял от королевы И похитил фею-деву, Что прелестные напевы Пела под кудрявым древом. Вдруг явился прынц пригожий, Тех земель владыка мудрый. Струсил гоблин пред вельможей, Фею обругал лахудрой, Мол, я чист, как белый голубь, Совращен путаной гнусно, Чем с такой – так лучше в прорубь, Чтоб ей, стерве, было пусто! Врал, подлец, как сивый мерин, Только прынц не слушал враки: Лжешь, негодник! Я уверен, Нет брехливее собаки! Прынц сослал его подале, Фею возвернул обратно, Но, как эльфы передали, Гоблин вел себя отвратно. Жрал мышей. Лягушек лопал. Соблазнял пейзанок чистых. Пил. Вопил. Буянил. Топал. Домогался трубочиста. И теперь сидит в остроге Али, может, в каталажке. Агромадные бульдоги Стерегут его, бедняжку. А мораль? Морали нету – Не шуту читать морали. Эй, карету мне! Карету! Пока по уху не дали…
Мирамис: MОН АНЖ Служила Аглая модисткой В салоне мадам Флер дОранж, Графини, княгини, артистки Ее называли «мон анж». -Мон анж, - куковала графиня, Я шляпку хочу болеро, Чтоб как на старинной картине Буше, Фрагонара, Коро. -Мон анж, - ворковала княгиня, Я шляпку хочу «Помпадур» На зависть графине-кузине, Глупее не видела дур! -Мон анж, - прожужала купчиха, Мне скоро идти под венец. Капот шьет Матильда-портниха И нужен нарядный чепец. -Мон анж, - верещала актерка, Вот выкройка, бархат, тесьма, Соперницы сдохнут в гримерке, Сойдут меценаты с ума. Но вот как-то вечером поздним Богатый зашел господин, Он был элегантен, как Познер, Красивше всех прочих мужчин. Вся в рюшах белела рубашка, А фрак - точно ехал на бал, Болтали, что Валя Юдашкин И Зайцев его одевал. И с самого первого взгляда Утратила дева покой, Законного мужа не надо, Лишь был бы любовник-герой. Призналась девица, рыдая, Хозяйке мадам Флер дОранж И слышит: «Опомнись, Аглая! Ведь он не мужчина, мон анж!» Не нужно ему Афродиты, Данаю в гробу он видал, Юнцы у него фавориты, Миньонам он сердце отдал. И вот как-то вечером шумным, Надевши сюртук, боливар, Прикинувшись щеголем юным, Аглая пошла на бульвар. Изнеженный томный вельможа Тотчас же возник перед ней, «Мон анж, - он пропел, - вы, похоже, Нарцисс или сам Гименей. Намеки, и глазки, и ласки, Амурничал что было сил, Он плел небылицы и сказки И в свой особняк пригласил. И скинув покровы, Аглая Смотрела, как тот раздолбай В чем мать родила, удирая, От страха забился в сарай. Назавтра смеялась столица, Газетчики и метранпаж, А царь приказал удалиться В деревню: «Дурак ты, мон анж!»
Мирамис: ВОДИЛА И СВЕТИЛО Я был шОфер, она – медсестричка, Я баранку крутил, как умел, Повстречал ее в нашей больничке, Познакомиться с ней захотел. На руках я носил мою Свету, На концерты водил и в кино, И гуляли мы с ней до рассвета, Только все это было давно. Новый врач поступил на работу, Он профессор, он доктор наук, Он высокого птица полета, Знаменитый светило-хирург. Разгорелися глазки у Светки, Что ей шОфер, простой, как сапог, Стали встречи прохладны и редки, Ничего я поделать на смог. Я машину на скорости полной, Стиснув зубы, пустил под откос, И лежал посреди бурелома, И глядел на верхушки берез. Шесть часов меня штопали-шили, Волховал надо мною хирург, И от гибели верной отбили Меня Светка и доктор наук. Я живой и почти что здоровый, Я доволен и счастлив вполне, Ходит доктор с сестричкою новой, Ну а Светка вернулась ко мне. Сын родился – смышленый парнишка, Нету парня умнее вокруг, Он читает ученые книжки, Видно, вырастет доктор наук. Говорят, что я тряпка и шляпа, Что я с ней пропаду ни за грош, Называет пацан меня папа, А на папу совсем не похож… Вырос парень. Он доктор от Бога, Сроду денег с больных он не брал. А «родного» папаню с порога Он спустил: «Извините – устал!»
Мирамис: МЫ НА ЛАВОЧКЕ СИДЕЛИ Ой, чаво надысь сказала тетя Мотя! Энтот Хмырь, который Джекила сыграл, Он с Холодной Веркой (вы меня поймете) Со спектакля прямо сиганул в астрал! Ето что! Актриса А., его зазноба, С Чарли Чаплином на Марсе - хвост трубой! Лонго, слышь, его давно поднял из гроба, И таперича он лучше, чем живой! А Маланья мне намедни говорила (Оператора известного сноха), Будто З. - ну, та, что вечно варит "мыло", С энэлошником скакала, как блоха. Тьфу, бесстыдницы! А я в газете "Клизма" Прчитала исключительный сюжет: Хахаль К., ей-богу, - Призрак коммунизма, Хошь дам ссылку в ентот... как бишь?.. интернет? Третий глаз, вам не совру, сама видала У "советника у статского" во лбу, А жена его на помеле летала, Так и шастает, распутница, в трубу! Страмотишша, бабы, и не говорите, Мне журнал "Фиг вам" внучок сегодня дал: Лев Толстой-то так и шпарил на иврите, Когда рОманы известные писал. Пушкин тоже... Ганнибал? Ганибалович! Раз арап, так все едино что семит. М.Ю. Лермонтов, понятно, Лермонтович, И Есенин натуральнейший аид! "СвинИнфо" соседка Фекла приносила: Там Содом с Гоморрой и наоборот, Л. в Лохнессе чуду-юду соблазнила. "СвинИнфо", известно дело, не соврет! Чтой-то, чтой-то Мариванна корчит рожи, Ейный муж, и брат, и сын прохвессора. Вишь, корежит ее, старую, корежит, Вы гоните ее, бабы, со двора!
Мирамис: ПЕЙЗАНСКИЕ НАПЕВЫ Наша встреча, Маруся, случайна, Я слонялся без дела в лесу, Ты явилась, дриада и тайна, Ковыряя изящно в носу. Этот жест так игриво-небрежен, Обалдевший, я врезался в дуб, Был твой взор восхительно-нежен, Я же выплюнул выбитый зуб. Улыбнулась ты томно и страстно, У виска покрутила перстом, Понял я, что живу не напрасно, Не напрасно реву под кустом. Мы с тобою плевали – кто дальше, Запустила ты шишкой мне в глаз, Как бесмысленно было всё раньше Без таких вот невинных проказ! Я поймал очень милую жабу, И за шиворот деве – шарах! Ты зачем-то к громиле-прорабу Полетела на всех парусах. И теперь ты мне больше не рада, Ты с прорабом резвишься в лесу, Где ж ему оценить, что дриада Ковыряет изящно в носу…
Мирамис: ПЛАЧ ЯРОСЛАВНЫ Подражание Некрасову Вновь за окном непогода сердитая, Холодно, пакостно, гадостно жить, Что мне смотреть на него, на небритого, Разве возможно такого любить? Скверного, вредного, злобного, мерзкого, Вечно брюзжащего, бабника дерзкого, Жутко капризного, страшно нахального, Вздорного, грубого, шибко скандального, Скрозь никотином поганым пропахшего, Хилого, лысого, дюже ледащего, Нудного буку в науках погрязшего, Ночью бестактно и громко храпящего И плотоядно зубами стучащего Для устрашения пущего, вящего. Не Аполлона, колосса спортивного, А деспотичного дядьку противного. Аль потерпеть мне, авось перебесится? Аль на суку придорожном повеситься? Взвою и выду во чистое полюшко: Так-перетак! Ну и женская долюшка!
Мирамис: Ох, как жалко, до чертиков жалко! Не вернешь, не воротишь былого, Где ж теперь ты, моя коммуналка, Что любила меня, как родного? Там Максимка, сынок тети Шуры, Отсидит и вернется на волю, Он с шалавами крутит амуры, Позабыв про тюремную долю. Дядя Вова бухает водяру И доносы строчит на соседа, Всю семью их спровадит на нары, Чтоб не слушать их вражьи беседы. Санька Рыжий не любит доцента: Он из бывших. Не наш. Не такой. Ох и лупит он интеллигента, Пролетарской могучей рукой. Я родился и вырос в том мире, Где донос почитался за благо, Где мочили, как мочат в сортире, Миллионы страдальцев Гулага. Но я выжил. И в пламени ада Не сгорел, хоть и жил, как умел, Я свое оттрубил, сколько надо, От звонка до звонка отсидел. Прощевай же, моя коммуналка! Все путем. Мы живем по уму. Черт.. А все же.. А все-таки жалко… А чего – я и сам не пойму…
Мирамис: БЕДНЫЙ ЭРАСТ, или ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ (письмо Эраста, женившегося на бедной Лизе, к тетушке) Что вам сказать? Жена моя глупа. В ней разум шестилетнего ребенка. Вы правы были, что любовь слепа И мной играет вздорная девчонка. Слоняется с утра по всем углам, Мораль читает тоном классной дамы, А вечером несется по балам. В балет – сегодня. А назавтра в драму. Ей все едино – фарс и водевиль, Зевает над твореньями Расина, В антрактах всем в глаза пускает пыль, Юнцам и даже пожилым мужчинам. Она нервна, капризна, холодна, Упряма и чудовищно манерна. Положим, это не ее вина. Родители воспитывали скверно. Злословит всех. Считает все грехи. Мои. Чужие. Ваши. Всех соседей. Все в свете блёклы, скучны и плохИ, Как персонажи из дурных комедий. Один не так чихнул. Не так присел. Другой не так вошел. Вздохнул не эдак. Неласково на мопсика глядел, Чтоб не было его на наших средах! Мари несносна. Марфинька пресна. Надменна Поленька, сестра Мишеля. Какая нынче гадкая весна! Как соловьиные фальшивы трели! Белила и румяна на лице. Умоется – ни рожи и ни кожи. Рыдает о супруге-подлеце, Который оценить ее не может. Ма тант! Ма тант! Вас любит Государь! Он помнит ваши юные забавы. Не верю я, что всемогущий царь На дуру эту не найдет управы! О если бы развод! Немедленно! Тотчас! Она похитила из Красной книги ландыши! Зачем страдает бедный ваш Эраст? О господи! Зачем я не Карандышев?!
Марианна:
полная версия страницы